— Ваша сумочка? — надо мной склоняется лицо с веселыми усами.
Усы не просто подняты вверх, но и закручены! Думаю про себя — неужели на ночь надевает подусники? Или теперь их не носят?
— сумочка, спрашиваю, ваша? — лицо свежо с мороза и даже румяно.
— поднимите меня… пожалуйста… — жалобно прошу я. Понимаю, что лежу на тротуарной плитке, но в луже. Из положения лёжа видна хорошая обувь сочувствующих. У меня даже возникает желание повернуться и посмотреть на тех, кто справа от меня.
— да что вы к ней пристали, с сумкой-то? — говорит резкая девушка с мягким вологодским акцентом, — надо же поднять человека, а потом уж сумки ему в нос сувать!
Все соглашаются. Находятся добровольцы, готовые взять меня под микитки. Но — скользко. Неумолимо. Двое падают со мной, и нам уже становится весело лежать втроем.
— мда… проблема! — это — охранник. На нем темная форма со странными знаками и надпись на новом русском языке. — тут полицию надо! не иначе, как дама — главная. А вы — он обращается к «Усам» — сумочку-то отставили бы… знаем мы, что в этих сумочках…
— а загляните внутрь. — советует быстрая старушка, сменившая положенный пожилым москвичкам каракуль на пуховик, — там есть документы, телефон… наверняка…
— не трогать! — охранник рявкает и вызывает последовательно — МЧС, Полицию, Скорую помощь…
— ты бы еще общество спасения на водах вызвал! — хохочет лежащий рядом парень, — и этот… Мосводоканал!
Постепенно толпа редеет, добровольные спасатели встают, отряхивая брюки, оставляя меня лежать одну. Теперь уж нужно дождаться специалистов, и меня, со сломанным голеностопом, отвезут в больничку на окраине, куда-нибудь под Подольск, где я буду лежать в коридоре, а мимо меня будет проезжать, громыхая. больничная кухня…
— тетя, тетя! — малыш протягивает мне чупа-чупс, — не плачь!
Он садится на корточки, и гладит меня по голове.
"От меня до тебя — два шага и целая жизнь"
Это сборник рассказов. Это женская проза. И это всем нам на радость. За просто так