Сцена из спектакля Антигона. Режиссер В. Агеев. Архив Московского драматического театра им. А. С. Пушкина. Инга Ильм. 2000.
Корифей - предводитель хора в античном театре. и он может даже отделяться от понятия Рока (которое провозглашает хор) - вступать в отношения с действующими лицами пьесы. и это прикол!
мне дважды довелось быть Корифеем. и Корифей - это моя последняя роль в театре. и тогда мне даже было позволено говорить, вперемешку с каноническим текстом трагедии "Антигона", и текстом пьесы Жана Ануя, все что мне угодно. я выбрала "Размышления о писательстве" Генри Миллера.
и была тогда ни мужчина ни женщина. но я начинала все сцены трагедии и их заканчивала. а пока герои строили мизансцены, во втором акте я говорила так
Я живу для одного себя, но себялюбия или эгоизма в этом нет и следа. Я всего лишь стараюсь прожить то, что мне отпущено, и тем самым помогаю равновесию вещей в мире. Помогаю движению, нарождению, умиранию, изменению, свершающимся в космосе, и делаю это всеми средствами, день за днем. Отдаю все, чем располагаю. Отдаю в охотку, но и вбираю сам, — все, что способен вместить. Я и венценосец, и пират. Я символ равенства.
На мой взгляд, в мире более чем достаточно места для каждого, ведь сколько их, этих бездонных провалов между текущими мгновениями, и великих вселенных, населенных одним-единственным индивидуумом, и огромных островов, на которых обретшие собственную личность вольны ее совершенствовать как заблагорассудится.
Со стороны внешней, когда замечают одни только исторические битвы и всё на свете оказывается подчинено схваткам ради богатства и власти, жизнь выглядит как мельтешение толпы, однако по-настоящему она начинается лишь после того, как нырнешь вглубь, уходя с поверхности, и откажешься от борьбы, и исчезнешь из поля зрения остальных...
Был день - накануне премьеры, когда шел технический прогон – по свету. То есть актеры ходят в своей обычной одежде по площадке, бурчат текст, только для того, чтобы художнику по свету были ясны мизансцены. Длилось это часа три. И я даже в какой-то момент забыла что мой ребенок сидит в зале, настолько внимательно он включился в это действо. И вот, наконец, работа была закончена. Мы вышли на Тверской бульвар. После утробной черноты зала, на ярком солнце, посреди красоты осени он тогда обратился ко мне, очень серьезно. Вот этот четырехлетний человек: Мама, вот все вы взрослые люди. Ну чем вы там занимаетесь?
Я расстерялась. Не смогла ответить на этот вопрос. Еще три месяца ходила и думала. А потом изменила жизнь.
Так что теперь, когда он предъявляет мне претензии - почему я лежу на диване, я отвечаю: а я думаю!
:)