Et in Arcadia Ego - это знаменитое произведение французского художника Николя Пуссена. настолько знаменитое, что именно оно выбито на могильном камне выдающегося творца в храме Сан-Лоренцо-ин-Лучина в Риме.
по каким-то причинам в рунете об этой картине написана одна и очень странная статья, которая на разных ресурсах опубликована под разными фамилиями. но смысл ее в том, что это все очень загадочная история - не понятно что на полотне изображено.
ну для человека, который жаждет поделиться с миром хоть чем-нибудь, хотя бы своим невежеством, картина действительно какая-то странная. три полуголых дядьки показывают тете в странных одеждах на камень. вот уж действительно загадка! а если присмотреться - там еще и не по-русски написано.
я был в Аркадии...
Понятие "Аркадии" в язык высокой поэзии вводит Вергилий в 41 году до нашей эры. туда он переносит действие своих "Буколик" - пастушеских песен. жизнь на природе предстает идиллией. и конечно поэт не имеет в виду пустынные области Балканского полуострова. его пасторали посвящены вымышленному месту счастья - месту где страдания нет. его герои размышляют о чувствах - дружбе и любви, состязаются в пении, вспоминают о "золотом веке" /имеется в виду классический период истории Греции - V—IV вв. до нашей эры/. Аркадия - это Утопия Красоты, это тот образ на который будет молиться Возрождение, призывать его. в том смысл Возрождения и есть! и Красоту здесь важно трактовать по древнегречески, как высшее проявление лучших человеческих качеств, а не уколы в лицо и пластические операции. и даже встреча со смертью, а пастухи стоят у самого обычного надгробия, я бы даже сказала очень скромного, потому что древнегреческие стелы отличаются особой изысканностью, даже смерть в Аркадии не пугает их.
и эта фраза, вскоре ставшая расхожей эпитафией - к ней обращались с Ренессанса многие художники и писатели, становится ОГРОМНОЙ - многозначной. до Пуссена "Et in Arcadia Ego" - переводили как заявление самой Смерти - "Я есть, я царствую и в Аркадии". но благодаря трактовке Пуссена, эта фраза обретет совсем другую жизнь, мы словно слышим голос самого ушедшего - я был/я жил в Аркадии. я познал ее. и теперь эта эпитафия пройдет через всю литературу, ею станут пользоваться в самых разных случаях, но в первую очередь употребляя в значении предложенном Дидро "я тоже был в сладостной Аркадии", а позже и вовсе начнут подразумевать под Аркадией - Рим. так Гёте озаглавит свои путешествия по Италии - и я в Аркадии.
вообще-то я пришла положить сюда фотографии и храма, но не получилось :)
как-нибудь в другой раз. а про Пуссена я много всего понаписала