В день пятый встала рано и отличнейшей компанией отъехала в чудесное местечко за 450 километров от Москвы. Хорошо!
День шестой - я снова не могу заставить себя одеться чтобы выйти и хотя бы уже пообедать. Читаю чрезвычайно интересного автора: Григория Каганова "Санкт-Петербург: Образы пространства". Ученый интерпретирует виды морской столицы с момента ее создания, исполненные лучшими граверами и художниками. Причем его интересуют не только виды набережных и волнуют пространственные и смысловые перспективы произведений искусства. Чрезвычайно интересно что действующим лицом например эссе "Невские проспекты" станет мода на платье, ибо именно таким образом складывается повседневный лик города.
В 1830-е гг. экспансия человеческого тела в окружающее пространство энергично продолжалось. Еще в конце 1820-х прически, шляпы, платья стали расширяться и в новом десятилетии достигли размеров неимоверных. В широчайшие подолы колоколообразных нижних юбок, снова как и в XVIII веке, начали вшивать обручи из китового уса, а женщины снова зашнуровались в корсеты и имели узейшую талию, но зато рукава были необъятными, так что силуэт фигуры приобретал вид совершенно противоестественный, составленный как бы из двух конусов, вершиной соединяющиеся на талии и разко расширяющиеся верх и вниз. В жестких, торчащих в сторонах формах словно материализовалась энергия, исходящая от человека в окружающее пространство. Ткани выбирались плотные, тяжелые, непроницаемые, чаще темных цветов. "Новейшая ткань для платьев есть бархат, - сообщает в 1830 столичная газета в разделе мода и тотчас упоминает о каком-то щеголе в бархатном фраке и даже в бархатном исподнем белье.
Очевидна полная противоположность идеалам ампира.
Ведь с 1800 года до середины 20-х годов одежда подчеркивала естественную вертикаль человеческой фигуры и, придавая ей вид колоны, указывала на максимальную компактность расположения человека в пространстве. Тело словно стремилось занять как можно меньше места и быть как можно легче. Отсюда предпочтение в дамской одежде легчайшим тканям, светлым и полупрозрачным, и выбор определенных аксессуаров - вроде газовых косынок, коим надлежало все время веять вокруг тела, или тонких шалей - ими надо было туго обтягивать фигуру. На этот образ ориентировалась и вся система поведения в обществе. Скажем, на ампирную мебель с ее твердыми, гладкими поверхностями следовало не плотно садиться, к чему она и не приглашала, а легко, этаким мотыльком присаживаться, всей позой выражая готовность в любой момент вспорхнуть. Громкий стук каблуков XVIII века сменился беззвучной поступью мягких атласных туфелек. Это дело было не простое, и ходить специально учились. Из книги "Искусство сохранять красоту": При вском шаге должно ногу подавать вперед, держа пятку вверх поднявши, носки потянуть вниз и не спускать пяты вперед носка. Человек значит должен был не идти по земле опираясь всей ступней, а какбы парить, едва отталкиваясь от нее носками. В наши дни так ходят только на балетной сцене.
Жизнь поставленная по такой "сценической" системе являла зрелище (именно зрелище!) восхитительное.
Жерард Г. 1803 г.