шире крысиной. Алиса встала на колени и заглянула в нее -- в
глубине виднелся сад удивительной красоты. Ах, как ей
захотелось выбраться из темного зала и побродить между яркими
цветочными клумбами и прохладными фонтанами! Но она не могла
просунуть в нору даже голову.
-- Если б моя голова и прошла,--подумала бедная Алиса,--что
толку! Кому нужна голова без плечей? Ах, почему я не
складываюсь, как подзорная труба! Если б я только знала, с чего
начать, я бы, наверно, сумела.
Видишь ли, в тот день столько было всяких удивительных
происшествий, что ничто не казалось ей теперь не возможным.
Сидеть у маленькой дверцы не было никакого смысла, и Алиса
вернулась к стеклянному столику, смутно надеясь найти на нем
другой ключ или на худой конец руководство к складыванию
наподобие подзорной трубы. Однако на этот раз на столе оказался
пузырек.
-- Я совершенно уверена, что раньше его здесь не было! --
сказала про себя Алиса.
К горлышку пузырька была привязана бумажка, а на бумажке
крупными красивыми буквами было написано: ``ВЫПЕЙ МЕНЯ!''
Это, конечно, было очень мило, но умненькая Алиса совсем не
торопилась следовать совету.
-- Прежде всего надо убедиться, что на этом пузырьке нигде
нет пометки: ``Яд!'' -- сказала она.
Видишь ли, она начиталась всяких прелестных историй о том,
как дети сгорали живьем или попадали на съедение диким зверям,
-- и все эти неприятности происходили с ними потому, что они не
желали соблюдать простейших правил, которым обучали их друзья:
если слишком долго держать в руках раскаленную докрасна
кочергу, в конце концов обожжешься; если поглубже полоснуть по
пальцу ножом, из пальца обычно идет кровь; если разом осушить
пузырек с пометкой ``Яд!'', рано или поздно почти наверняка
почувствуешь недомогание. Последнее правило Алиса помнила
твердо.
Однако на этом пузырьке никаких пометок не было, и Алиса
рискнула отпить из него немного. Напиток был очень приятен на
вкус--он чем-то напоминал вишневый пирог с кремом, ананас,
жареную индейку, сливочную помадку и горячие гренки с маслом.
Алиса выпила его до конца.