sergeytsvetkov в Кое-что о российских законахОднажды барона Антона Антоновича Дельвига, друга Пушкина и первого издателя «Литературной газеты», вызвал к себе начальник 3-го отделения Собственной Его величества канцелярии граф Александр Христофорович Бенкендорф. Не стесняясь в выражениях, он принялся выговаривать Дельвигу за помещение в газете одной либеральной статьи. Дельвиг, со свойственной ему невозмутимостью, спокойно ответил, что статья эта цензурой пропущена, и посему на основании закона отвечать должен цензор, а не издатель. На это резонное замечание Бенкендорф пришел в ярость и высказал мысль, незабвенную в веках:
— Законы у нас пишутся для подчиненных, а не для начальства, и вы не имеете права в объяснениях со мною ими оправдываться и на них ссылаться.
По окончании каторжных работ декабрист Михаил Лунин был отправлен на поселение в Иркутскую губернию. Там он завёл в своем доме небольшую библиотеку. Иркутский губернатор, объезжавший губернию, посетил Лунина. Лунин показал ему 15 томов российского Свода Законов, да к ним еще 25 томов Полного собрания законов Российской империи, а потом, указав на небольшой французский Кодекс Наполеона, сказал:
— Вот, Ваше Превосходительство, посмотрите, какие смешные эти французы. Представьте, это у них только и есть законов. То ли дело у нас! Как взглянет человек на эти 40 томов, как тут не зауважать наше законодательство!
В начале XIX века в Петербурге существовали две комиссии. Одна — составления законов, другая — погашения долгов. По обычаю того времени надписи на их вывесках красовались на трех досках — по одному слову на доске. В одну прекрасную ночь шалуны переменили последние доски. Вышло: комиссия составления долгов и комиссия погашения законов
— Законы у нас пишутся для подчиненных, а не для начальства, и вы не имеете права в объяснениях со мною ими оправдываться и на них ссылаться.
По окончании каторжных работ декабрист Михаил Лунин был отправлен на поселение в Иркутскую губернию. Там он завёл в своем доме небольшую библиотеку. Иркутский губернатор, объезжавший губернию, посетил Лунина. Лунин показал ему 15 томов российского Свода Законов, да к ним еще 25 томов Полного собрания законов Российской империи, а потом, указав на небольшой французский Кодекс Наполеона, сказал:
— Вот, Ваше Превосходительство, посмотрите, какие смешные эти французы. Представьте, это у них только и есть законов. То ли дело у нас! Как взглянет человек на эти 40 томов, как тут не зауважать наше законодательство!
В начале XIX века в Петербурге существовали две комиссии. Одна — составления законов, другая — погашения долгов. По обычаю того времени надписи на их вывесках красовались на трех досках — по одному слову на доске. В одну прекрасную ночь шалуны переменили последние доски. Вышло: комиссия составления долгов и комиссия погашения законов